БАШДРАМА без притопов и прихлопов

25 июня 2014.

Народный артист Башкирии Алмас Амиров не стесняется называть Уфу театральной провинцией и считает, что национальную культуру спасут не «песни и пляски», а отказ от узких этнических рамок.

Наш менталитет – лень

– Алмас, почему спектакли Башдрамы, получившие широкий резонанс за пределами республики, на престижных фестивалях практически недоступны уфимскому зрителю?

– К сожалению, это так. Наша публика предпочитает легкий жанр, на что­то серьезное идет с трудом. На «ура» идут мелодрама «Цена счастья», комедии «Кодаса», «Мою жену зовут Морис» и т.п. Тот же мой моноспектакль «Цыпленок» практически отсутствует в афише, потому что на него трудно собрать даже малый зал. Это серьезная философская вещь, заставляющая думать, сопереживать. А нашему зрителю подавай те же песни и пляски. Маркетинг, понятно, не парится, продает на то, что приносит деньги.

Мы должны прививать зрителю хороший вкус. Помню, в детстве, когда по радио передавали симфоническую музыку, папа говорил: «Тьфу, китэле». Я тогда тоже ее не понимал. Позже, в училище искусств, нас закрывали в аудитории, заставляли слушать классику, и мы постепенно начинали ловить от этого кайф.

Идти на поводу у масс опасная вещь: есть риск превратить академический театр в варьете или филармонию. Хватит нам БСТ – песен и плясок в избытке, а спектакли, если и показывают, то после полуночи.

– Как же тогда развивать национальное искусство?

– А что это такое? Есть богатая мировая драматургия, а от нас требуют, чтобы мы «воспитывали своих авторов». Башдрама ставила таких драматургов, от которых другие отмахивались. Разве это обогатило театр? У нас есть «свои» авторы – Мустай Карим, Ибрагим Абдуллин, Флорид Буляков – их никто за уши не тянул, никто не «воспитывал». Литовские режиссеры успешно работают по всей России и не занимаются «воспитанием» своих драматургов.

«Белый пароход» на мели

– Значит, большая часть зрителей идет «не в ногу», и только режиссер лучше знает, что им нужно и должен старательно воспитывать публику?

– Конечно. Смогли же наши коллеги­«камаловцы» приучить своих зрителей к серьезным вещам, от которых раньше те нос воротили. У себя в театре мы запустили культурно­образовательный проект, организуем показы камерных спектаклей, обсуждаем со зрителем.

Правда, не все так гладко. Пытался продвигать того же «Цыпленка» в вузах. На факультете психологии БГУ предложил: можно показать спектакль в большой аудитории вместо лекции, обсудить. Согласились, но удивились: «Разве вы не просто так будете играть? Билеты по 100 рублей дорого». Но те же студенты вечером в кино минимум 500 рублей оставят! Такое вот «воспитание»…

– Нынешний худрук Олег Ханов ведь привлек в театр мировую драматургию...

– Теперь у нас есть «Царь Эдип», «Белый пароход», Островский, Чехов, Шукшин… Но они практически не идут, это не кассовые проекты, у публики к ним слабый интерес. А русская интеллигенция забыла дорогу в Башдраму ­ в 90­е что­то сломалось.

Нам очень мешают стереотипы. Узнав о постановке «Эдипа», один мой приятель пытался ерничать: «Прикинь, будут ставить Эдипа на башкирском языке!» А почему нет? Общественное мнение надо менять. Артисты должны выезжать, показывать себя, республику, развеивать миф, что башкирский театр – это только про национальную деревню.

Нам нужно приглашать режиссеров, чтобы они творили что­нибудь безумное, взрывное. А мы даже Линасу бойкот объявили под предлогом, что он не соответствует нашему менталитету. А какой у нас менталитет? Какой менталитет в творчестве Кустурицы? Его фильмы цепляют меня так же, как серба, американца, украинца и т.п. Пока наш менталитет – инерция и лень. Варимся в своем котле, а это дорога в тупик. Нас надо бить под зад, чтобы шевелились.

И таксовал, и торговал

– Алмаc, как вы относитесь к практике президентских грантов на культурные проекты?

– На средства гранта в Башдраме поставлен мюзикл «Мактымсылу, Абляй и Кара Юрга». Идет пока первый сезон, зал полный. На фестивале «Театральное Поволжье», который прошел в Оренбурге в июне, он признан самым посещаемым. Технически постановка очень емкая, мы истратили все деньги, и это видно: много музыки, красивые декорации, богатые костюмы.

Гранты – это, безусловно, хорошо. Но я бы давал их по итогам. Например: спектакль имеет успех, заявлен на «Золотую маску», молодцы, получите премии, повышенный гонорар.

– Ваш театр – самый статусный в республике. Означает ли это, что артистам здесь живется лучше, чем в других театрах?

– Когда в Литве я озвучил свою зарплату, у них глаза на лоб полезли – там значительно ниже. В этом плане у нас лучше, чем у коллег из Салавата, Стерлитамака, Сибая – вот где нищета. Нас спасает академическая надбавка. Поэтому молодежи есть за что держаться: есть возможность снимать жилье, брать кредиты и т.п.

Мы с женой Гульнарой (актриса Башдрамы – ред.) пришли в театр в 1991 году, имея годовалого сына на руках. Встали в очередь на жилье. Сначала нам дали репетиторий – бетонный пол, железное, не открывающееся окно. Мои родители сразу забрали сына – пока мы «не угробили ребенка». После этого комната без удобств в гостинице показалась хоромами. Одними из первых подали заявку по программе ипотеки. Квартира стоила 24400 рублей, заняли на первый взнос. Ежемесячно вносили 800 рублей. а моя зарплата была чуть больше 700. Я таксовал, торговал сигаретами, потом машину продал, чтобы отдать долги. К 90­летию театра получили от города трехкомнатную.

Но вот на днях прикинули с женой и дочкой, сколько надо, чтобы отдохнуть на море – не меньше 80 тысяч. Ну, я народный артист республики, много играю. А другие вряд ли могут себе позволить. Так и крутимся – свадьбы, подработки, озвучка… Считается, что в культуре все более­менее хорошо. Со стороны можно сказать: какие машины у театра припаркованы – что вы ноете? Но все же в кредит!

– Но ваша­то не в кредит?

– Да я весь в кредитах… Друг сказал: «Чем больше кредитов, тем больше людей желают тебе здоровья – это же здорово!» И правда: мне звонят, шлют смс, помнят обо мне (смеется).

Вернуть Уфе славу

– Алмаc, вы председатель профкома театра. Должность не номинальная?

– Нет конечно! Воюю, чтобы не было переработки у актеров, соблюдался КЗоТ. На этот год спустили план – 340 спектаклей! Мы возмутились: в году 365 дней, что за чёс? Снизили до 300. У нас и без того ненормированный рабочий день! Если актер живет только работой, у него не остается ни сил, ни фантазии, ни вдохновения. С другой стороны, надо многое успеть, выходить в свет, видеть работы коллег и т.д. Вот только плохо получается. С Русским драмтеатром еще общаемся, а вот в «Нур», оперный, «Молодежку» давно не посещал. Встречаемся на капустниках.

– Что вы хотели бы изменить в культурной жизни Уфы?

– Уфа – достаточно серый в театральном плане город, и это удручает. Взять ту же Литву: в 90­тысячном Паневежисе, где четыре театра, проходят одновременно два международных театральных форума! Там все ходят в театр, и во многом благодаря фестивалям. Надо бы и у нас оживить ситуацию. Да, есть «Туганлык», но это из года в год одни и те же участники, узкий формат – «тюркский». «Театральная весна» – сугубо местечковое мероприятие. А надо расширять границы, избавляться от этнических рамок. Что еще поразило на «Мельпомене» в Херсоне. В зрительном зале тебя встречают в украинских костюмах: «Проходите, пожалуйста, но по пригласительным только после третьего звонка». А у нас, как правило, 2­3 лучших ряда забронировано для VIP­персон. Придут или нет – неизвестно, и чаще они пустуют.

…Или взять наш театр. Парковки толковой нет, а недавно еще и нарисовали двойную сплошную. Чтобы подъехать к театру, надо проехать далеко и развернуться. А ведь за каждого зрителя воюем! Башдрама должна быть центром гастрольного и фестивального движения. На правах члена Союза театральных деятелей буду добиваться, чтобы Уфа принимала именитые театры, известных режиссеров. Для начала можно сделать малобюджетный фестиваль камерных спектаклей. Хватить вариться в собственном соку. Пора вернуть Уфе славу театрального города.

Кстати

«Гениальный артист, упавший в Уфу с неизвестной планеты», – так сказал про актера Алмаса Амирова режиссер Линас Зайкаускас, специально «под него» поставивший в Уфе моноспектакль «Цыпленок из букваря». Пьеса эстонского автора и литовского режиссера, поставленная как бенефис башкирского актера, получила высокие оценки на международных фестивалях «Мельпомена­2013» в Херсоне и «Менас­2014» в Паневежисе (Литва).