Самый плодовитый в Башкирии писатель получает за роман… 15 тысяч рублей

Ринат Камалов воплотил в жизнь детскую мечту – стал одним из самых известных и, пожалуй, самым плодовитым писателем Башкирии. За четверть века написал около полутора десятков романов и повестей. Недавно президент Рустэм Хамитов вручил ему Государственную премию РБ имени Салавата Юлаева в области литературы. Вот только гонорары как были смешными, так и остались…

Лишь бы хватило чернил

- В прежние времена вручения главной премии республики обставлялись как пышные церемонии. Как было в вашем случае?

- Скромненько. На всё ушло минут 15. Президент пожал руку, поздравил, сказал, что государство по мере возможности будет и дальше поддерживать культуру.

- Лично вас хорошо поддержало? Намного хватит?

- Вполне. Вместе с поздравлением я получил от Рустэма Закиевича такую плоскую шкатулочку, а в ней платежное поручение от президентской администрации на полмиллиона рублей. Всё уйдет на ипотеку, в которую я впрягся несколько лет назад… Ну, и на праздник для коллег из издательства «Китап».

- Вы ждали такого признания? Хотели его?

- Если скажу, что не ждал и не хотел, всё равно никто не поверит. Но раньше хотелось сильнее.

- Почему?

- В 90- годы бывали времена отчаяния и нужды. Несколько лет назад не сработался с редактором журнала – пришлось уйти. И в это время умерла жена. А на руках трое детей. Как нужна была тогда поддержка! Порой вообще хотелось завязать с писаниной.

- Зато теперь вы живой классик башкирской литературы. Приятно?

- В комиссии по госпремиям работают серьезные люди, но кто классик, а кто нет, решают не они, а время. Приятно, что отметили, но я же понимаю, что это в значительной мере – рулетка.

- Вы награждены за трилогию «Альфира». О чем это произведение?

- Это название одного из трех романов, вынесенное на обложку. А сама трилогия - часть большой семейной серии. Я с 90-х годов пишу историю рода Кутлуяра – крестьянина из Месягутовского кантона Башкирии, который вернулся с Первой мировой войны и пытается наладить спокойную, мирную жизнь…«Альфира» рассказывает о событиях 20-30-х годов, действие «Преемника» начинается в 1952-м, «Братьев-сородичей» - в 60-е.

- Такой «Вечный зов» Анатолия Иванова в башкирском варианте?

- Если хотите, называйте меня башкирским Анатолием Ивановым. Или башкирским Золя – конечно, на меня повлияли его «Ругон-Маккары». И Голсуорси со своей «Сагой о Форсайтах», и Манн с «Будденброками»… Сейчас в моей семейной серии 9 изданных романов и 13 написанных. Время действия охватывает почти столетие. В нашей национальной литературе такого раньше не было.

- То есть вы пишете довольно быстро?

- Долго обдумываю сюжет, композицию. А потом - каждый вечер и выходные за письменным столом, страниц по 20-25. На роман уходит год или два – надо писать быстро, а то запал уйдет. Как втянешься, только успевай – герои сами начинают действовать, конфликтовать, влюбляться… Правда, бывает, по несколько лет довожу написанное. Пишу по-старомодному, поршневой авторучкой. Приходится бегать по городу в поисках чернил. 

Не смейтесь над моим гонораром

- С такой-то продуктивностью вы, наверное, один из самых богатых литераторов Башкирии.

- За роман платят – не смейтесь! – 15000 рублей. Меньше средней месячной зарплаты в Уфе. И существует такое понятие, как очередь. В нашем издательстве «Китап» чаще, чем раз в три-пять лет не опубликуешься. Печатаюсь в журналах «Агидель», «Ватандаш», «Шонкар», но и они не резиновые. Поэтому обязательно где-то получать зарплату.

- Но вы же заведуете редакцией художественной литературы в «Китапе». Неужели нельзя воспользоваться служебным положением и напечататься без очереди?

- Нельзя. В писательской тусовке народ жестокий, съест с потрохами.

- Ходите в архивы в поисках материалов?

- Не без этого. Хотя характеры в архиве не найдешь. Прототипы моих героев живут в моем родном селе Дуван-Мечетлино.

- Когда вы поняли, что писательство – ваше призвание?

- Да я с детства почему-то был уверен, что буду писателем. Школьником написал первый опус, и его опубликовала газета «Башкортостан пионере». Вот счастья было! Первый рассказ, о родной природе, отправил в 1973-м, из армии, в газету «Совет Башкортостаны». Напечатали и даже гонорар прислали. Всё, с той поры я знал, что это моя профессия. Но только через 20 лет вышла моя первая повесть «Беда» - о директоре большого совхоза, которого за своеволие сажают в сумасшедший дом. Его прототипом, между прочим, был мой дядя. Критик Александр Касымов, ныне покойный, писал с некоторым изумлением, что вот, среди башкирских писателей появился последователь Достоевского. Правда, он анализировал не всю повесть (поскольку не знал башкирского языка), а лишь переведенный для него отрывок. 

Русского не знаю. Русские не знают меня

- Какие у вас тиражи?

- Стандартный тираж книги в издательстве «Китап» - 2000 экземпляров. Почти всё уходит в библиотеки. В продажу – экземпляров 200-300. В журналах тиражи от 5000 до 9000 экземпляров.

- Когда подсчитали тиражи изданий Пушкина, вышедших при его жизни, оказалось, что в принципе он мог бы знать каждого своего читателя. В этом смысле вы как Пушкин.

- Что тут скажешь… Сколько ни есть читателей, все мои. Глобализация уничтожает национальные языки. И никто не знает, как этому противостоять.

- Чингиз Айтматов и Василь Быков писали и на родном языке, и на русском. И сами себя переводили.

- Я не настолько владею литературным русским, чтобы переводить свои вещи. А привлекать переводчиков проблематично из-за мизерных гонораров. Переводчик получит еще меньше чем автор, а работать ему надо несколько месяцев. Кто же согласится? Поэтому дороги к русскоязычной аудитории у меня нет.

- Зато, возможно, есть близкий контакт с башкирским читателем? Ведь он весь здесь, в республике.

- Да, раз в два-три месяца я езжу на встречи с читателями, обычно с кем-то из коллег. Атмосфера – будто с родней общаешься. Когда поэты читают стихи, слушатели, бывает, плачут. В сентябре в Сибае одна читательница меня начала критиковать: «За что вы убили Альфиру? Она не должна была с собой покончить!» Я не смог ее убедить, что это логика развития характера… А однажды из администрации президента Рахимова пришла копия возмущенного письма от читательницы по фамилии Марвазова. Она жаловалась Муртазе Губайдулловичу на эротическую сцену в романе «Альфира» (там главная героиня совершает измену мужу). Ну, я решил поговорить с читательницей. Пошел по указанному адресу – а там американо-башкирский колледж. И никакой Марвазовой. 

Да ну к дьяволу

- Ринату Альтафович, а вы не думали об экранизации вашей семейной эпопеи? В селах жизнь бы замирала во время показа очередной серии.

- Недавно один режиссер предложил: найди миллион рублей – начнем экранизировать роман «Озон тал» («Высокий тальник»). Но я не представляю себя в роли ходока по спонсорам.

- Может, теперь, после вручения премии имени Салавата Юлаева, телевизионщики возьмутся за ваши произведения?

- Я был бы счастлив. Пока не звонят…

- …Или гонорары поднимут?

- К сожалению, такое не предусмотрено.

- Что сейчас на вашем письменном столе?

- Я уже подустал от своей семейной серии и взялся за фантастику. В 2004 году «Шонкар» опубликовал мою фантастическую повесть «Любовь Шайтана». О том, как жена рожает Шайтану сына. Малыш оказывается невероятным плаксой, и папаша просто меняет его на человеческого младенца. А младенец-шайтанчик вырастает в человеческом мире… В этом году тот же журнал напечатал продолжение – повесть «Веселый бродяга» о мальчике, оказавшемся в мире бесов. А сейчас пишется третья повесть – о том, как сын Шайтана вырос среди людей, женился на красивой девушке. И родился у них сынок – полудьявол-получеловек. Жить среди людей ему непросто, но он старается не озлобляться…