Башкирия: Наш земляк знает, как выжить в условиях боёв и кризиса

1 апреля 2015.

Зиряк Шайхутдинов в ноябре, вернувшись с вахты с Севера, залил фундамент своего будущего дома и поехал спасать от бомбёжки жителей Донецка. Комплекс ПВО, в экипаже которого он нёс вахту, едва не подбили, но домой наш земляк вернулся без единой царапины.

Кризис на селе незаметен, здесь всегда много работы. Фото yandex.ru

Не за медали - человек такой

- Зиряк Ульфатович, односельчане рассказывают, что вы  в 2010 г. вытащили из огня в
с. Ермухаметово несколько человек и никому об этом не сказали...

- Было такое. Вечером 1 мая в селе запылал соседний дом. Закрыв рукавом рот, я проник  в задымленное помещение и вынес оттуда Елену Мухаметзянову, её двух малышей и мальчика из семьи Ибрагимовых. Отправился за хозяином, но тот уже не дышал. Сейчас этой женщине тяжело, скитается по съёмным квартирам в Кандрах. Хорошо бы ей помогли с каким-нибудь жильём.

– Как же вы решились оставить двух своих маленьких дочек и отправиться в эту «мясорубку» на Донбассе?

– В новостях увидел погибших донецких детей, которых вытаскивали из развалин домов.Всё перевернулось внутри. Говорю жене Айгуль: «Я по воинской специальности радиорелейщик (специалист по определению воздушных целей – Ред.), смогу им помочь, ведь у них мало ребят, способных уничтожать беспилотники». Что творилось с Айгуль, описывать не буду. Едва уговорил и поехал.

– Как добирались?

– Доехал до Ростова. Там познакомился с казаком и двумя осетинами. Добрались до таможенного пункта у с. Успенки. На блокпосту Донецка нас посадили в попутную машину и отправили в штаб батальона «Восток». Встретили, как родных, криками: «Братики приехали!», сразу попросили отключить мобильники - по их сигналам идёт артиллерийская наводка. Было ощущение, что не уезжали из России. Ополченцы в Донбассе – главные люди. Им помогают таксисты, предприниматели, местные жители. Нам выдали по 100 долларов на мыло, зубную пасту, лекарства, воду... и всё. Ополченцам не платят зарплату. Я добирался на свои деньги. Нас направили на медобследование со всеми анализами и флюорографией. Больных воевать не берут.

Началось четырёхдневное обучение навыкам боя в условиях снайперского давления. Ежедневно около Горловки, Макеевки и аэропорта на нас сквозь оптические прицелы охотились десятки наёмников со всего мира. Неосторожно выставишь локоть, пятку – и всё, отвоевался. Разведчики обучили приёмам перемещения и стрельбы из лежачего положения. Эта наука оказалась самой трудной. Одежда намокала от пота за полчаса. На передовой выжить можно только слившись с землёй. Однако из автомата мне стрелять не пришлось.

Подземный город

- В чём заключалась ваша помощь?

- Узнав, что я радиорелейщик,  командиры обрадовались и определили во взвод ПВО. Включили в экипаж комплекса «Оса», оснащённого радарными устройствами перехвата воздушных целей и шестью ракетами с дальностью действия 15 км. Этот единственный и уникальный комплекс ополченцы отбили у нацгвардии и берегли как зеницу ока. В ходе так называемого «перемирия» шли бои за донецкий аэропорт. Я с коллегами-радиорелейщиками круглосуточно сканировал небо. Если начинался интенсивный артобстрел позиций, жилых кварталов, значит, в небе появился беспилотник. Только благодаря ему можно точно бить по больницам, подстанциям, водозаборам. Наш экипаж «охотился», добиваясь устойчивого радиозахвата. После чего следовал пуск ракеты. Если артобстрел сразу прекращался, радовались, ведь смертоносные гаубицы «слепли». Разведка потом сообщила, что «Оса» сбила два летательных аппарата. Вскоре американцы передали Украине новейшие беспилотники. Один такой перехватил наш сигнал, начал стрелять ракетами, и экипажу пришлось менять позиции.

– Почему так бились за аэропорт? От него ведь мало что осталось…

– Важнее не полуразрушенное строение, а то, что под ним. Мы испытали шок, когда въехали в тоннель и оказались в подземном городе из бетона. Это огромное бомбоубежище с электроосвещением и широкой дорогой, где в обе стороны двигались фуры. Оно было перевалочным пунктом в подбрюшье Донбасса, напичканным американским оружием. Отступающие нацгвардейцы минировали помещения, закрытые бронированными дверями, устанавливали хитрые растяжки, и немало ребят там полегло. Часть бомбоубежища бойцы ДНР очистили, но многие помещения так и остались заминированными.

Боевой интернационал

- Почему украинская армия потерпела поражение?

– В Донбассе – около шести с половиной миллионов человек (из них около миллиона – в Донецке). Чуть ли не половина ополченцев – шахтёры, которые намерены драться за свои дома, шахты до конца. У националистов ничего не получилось, потому что партизаны мотивированы иначе. Почти у каждого –
воинская специальность, полученная в армии РФ. Отбитые у укрофашистов танки дончане быстро ремонтируют и затем громят на них врага. Практически весь декабрь мы слышали, как между батальонами олигархов и подразделениями национального сектора шли перестрелки. Как они собираются победить - разобщённые, обманутые, голодные?

– Сегодня все говорят о поиске общенациональной идеи…

- А она давно найдена. Надо сохранить наш дом. Я в этом убедился, разглядывая горы трофейного иностранного оружия, ведь против нас всегда будет кто-то «дружить». Поэтому в России чуть ли не в каждой деревне – обелиски. Мой дед воевал с фашистами и дошёл до Восточной Европы. У итальянца Габриеля, с которым я подружился в Донецке, дед, оказывается, тоже бился в рядах сопротивления против немцев и Муссолини. «Каратели сами не уйдут и никогда не остановятся, их надо только гнать», - говорил он.

Каждые пять дней в Донбассе формировалась рота бойцов (около 150 человек). В ней русские, осетины, итальянцы, французы… Даже европейцев возмутило, что дончанам предложили принять фашистское наследие и отказаться от родного русского языка. Разношёрстные ополченцы понимают, что Россия одна из немногих может противостоять экстремистским, оплаченным Западом силам. И они умирают за это, получают увечья. В Донбассе сложился боевой антифашистский интернационал. Его никто там специально не собирал. И, конечно же, никаких российских воинских соединений там нет. Скрыть это было бы невозможно.

Очень рад, что мне не пришлось стрелять в одураченных пропагандой украинских парней, я ни у кого не отнял жизнь,  а, может быть, даже кого-то спас. Сейчас дом строю.

К кризису не привыкать

– Против России ввели санкции, цены на всё растут, а ты где-то воюешь... Как твоя семья выживает в кризис?

– Кризис на селе незаметен. Здесь всегда трудно. Из земли выжимают деньги, однако она так и не работает на местных сельчан. Надо создавать подобие коллективной собственности на землю либо разработать другие правила, чтобы заработал земельный ресурс. У нас 80-летние старики копают картошку, и мало кто ездит в супермаркеты за бельгийскими деликатесами.

В 90-е было хуже. Я не рассылал резюме, как это сейчас модно, а с «корочкой» сварщика ехал на строящиеся объекты. Рассказывал, где трудился, и меня брали. Работал в Москве, Сургуте, Новом Уренгое, Когалыме. В пос. Новый Заполярный при - 55°С строил с ребятами «с нуля» компрессорную станцию. Иногда нам, как китайцам, надо задвинуть подальше свое «я» и решать проблемы. У меня такой подход ко всему.

– Ты веришь в этот хрупкий мир?

– Очень хочу верить. Видел, что такое ВОЙНА. В Украине у населения много оружия. Мотивы у людей разные, противоречий много, оружие будет время от времени стрелять. Как осуждать шахтеров, если им сказали: «Вы больше не будете русскими, теперь вы – наследники Бандеры». Там очень серьёзная ситуация, которую надо решить на мировом уровне, а потом разоружить всех поголовно. Думаю, в ближайшие два-три года будут столкновения. Когда в 1992 г. я демобилизовался, в Таджикистане, где тогда жил, началась война. Минометные обстрелы, кровавые последствия национализма, клановой борьбы, ужас населения видел воочию. В том числе и это сформировало моё убеждение, что такие войны надо останавливать, невзирая на то, кто там гибнет: таджики, армяне, русские или украинцы.

МНЕНИЕ

Ринат ИБРАГИМОВ, отец спасённого на пожаре мальчика:
– Мы писали в какие-то инстанции, чтобы помогли погорельцам, Зиряка отметили. Но ему даже грамоту не дали. Шайхутдинов спас от гибели четырёх человек, а в награду получил ожёг легких, головы, посечённые, обожжённые руки. Вот про таких мужиков надо сериалы снимать. У него у самого есть дети, он их очень любит. Сейчас хлопочет за Елену Мухаметзянову, оставшуюся с двумя детьми без хозяйства и кормильца.
Но Шайхутдинову дали-таки орден, вернее, Георгиевский крест, за профессионализм и доблесть (награда учреждена руководством ДНР — Ред.). Из Донецка позвонили и сказали: «Приезжай, забирай».

ДОСЬЕ

Зиряк Шайхутдинов.
Родился в 1972 г. в с. Ермухаметово Кандринского сельсовета. Вскоре семья перехала в Душанбе. В СПТУ выучился на сварщика, в 1990 г. призвался в ряды СА. В 1994 г. вывез свою первую семью в Ермухаметово. Брак распался. Работал на Крайнем Севере. Несколько лет назад купил участок, женился. Супруга Айгуль работает юристом.

Эмиль МУСИН,  Башкирское региональное приложение к газете «Аргументы и факты»