Башкирия: Барый Калимуллин – основатель архитектурного сообщества республики

Он очень любил фильм «Ирония судьбы», который смотрел глазами профессионала. Своим незаурядным талантом архитектора Барый Калимуллин всю жизнь боролся против уныния и однообразия типовой застройки.

ПРИЗРАК СТАРОГО ДВОРЦА

Летом 1935 г. из Буздяка в сторону деревни Ахуново катился тарантас с семейством - молодые родители и двое детей. Поездка на родину жены Ямал была Барыю в радость. Когда добрались до татарской деревни Килимово, взору открылся парк, в глубине которого Барый увидел дивной красоты дом в мавританском стиле с декоративными башнями по углам, напоминающими минареты, – знаменитый дворец Тевкелева, потомка татарского дворянского рода, и двухэтажную мечеть.

Усадьба и храм ещё не были полностью разрушены, но, как и большинство подобных сооружений, доживали последние дни. Барый потерял покой и сон. Почти всё время поездки тратил он на разговоры со старожилами Килимова и Ахунова, чтобы собрать как можно больше сведений по истории дворца. Надо ли говорить, что в те годы это было крайне затруднительно.

После революции усадьба была разграблена, книги из дворцовой библиотеки сожжены. Попытка разобрать ансамбль не удалась: и кладка, и сами кирпичи оказались весьма крепкими. Часть здания в 1922-м передали под школу, и это в какой-то мере сохранило усадьбу. От мечети остался лишь первый этаж – его использовали под зернохранилище.

Взяв с собой фотографию дворца 1925 г., переданную «для науки» местным жителем, новоиспечённый архитектор Калимуллин уехал в Уфу, решив вернуться в Килимово при первой же возможности. Но получилось это лишь в начале 50-х и вылилось в отдельную монографию.

ПЕРВЫЙ ИЗ БАШКИР

В марте 1932-го ЦК КПСС и Совнарком приняли решение о строительстве по стране домов специалистов – научная и культурная элита должна была жить в достойных условиях. Такой дом планировали возвести и в Уфе, по улице Ленина, 2. Но проект потребовал доработок, и стройку приостановили на несколько лет. В 1935-м Барый оканчивал архитектурный факультет Новосибирского инженерно-строительного института, а преддипломную практику проходил в Уфе - ему поручили архнадзор над строительством Дома специалистов и Дома старых большевиков (Коммунистическая, 75).

В том же году Калимуллин начал трудиться в проектном тресте «Башпрогор». Партия возлагала большие надежды на «первого профессионального архитектора из башкир»: обком поручил ему проверить проекты «ударных строек», в том числе Ленина, 2. В Наркомате коммунального хозяйства РСФСР проект утвердили, а Барый добился дополнительных ассигнований на дефицитное оборудование. Стройку возобновили. Первый корпус по ул. Ленина сдали в 1936-м. Семья Калимуллиных получила в нём четырёхкомнатную квартиру. 

Одновременно Барый Гибатович ходатайствует об организации в Башкирии отделения Союза архитекторов СССР. Обком партии и центральное правление организации инициативу поддержали, и в декабре 1935 г. было объявлено о создании Союза. Калимуллин возглавит своё детище и будет руководить им около 30 лет.
В 1936-м, самом плодотворном довоенном году, Барый Гибатович с коллегами подготовил массу проектов, воплотившихся в жизнь: жилой дом для медиков и актёров (ул. К. Маркса, 32), здание комиссариата лёгкой промышленности (ныне - филфак БГПУ), спроектировал генпланы рабочих посёлков в Черниковке, а его мастерская подготовила Генплан Ишимбая (тогда - посёлок нефтяников). Калимуллин выступил консультантом строительства Дома правительства на ул. Пушкина, зданий Башсоюза, Главпочтамта, гостиницы «Башкирия» (авторы проектов, москвичи и ленинградцы, бывали в Уфе наездами).

Но не оставляла печаль о близком друге - председателе БашЦИКа, писателе Афзале Тагирове, которого годом ранее расстреляли по делу «буржуазных националистов». Этим не преминули воспользоваться доносчики. 23 октября 1937 г. в «Архитектурной газете» вышла заметка, где сообщалось, что «председатель правления Союза советских архитекторов Башкирии тов. Калимуллин был связан с ныне разоблачёнными буржуазными националистами и выполнял их преступные указания». Полгода семья жила как на пороховой бочке, пока 3 апреля 1938 г. в газете не вышло опровержение с признанием клеветы.

В 1941 г. в семье Калимуллиных родился третий ребёнок. Несмотря на это Барый рвался на фронт, оставив бронь в военкомате. В 1942-м, когда он оканчивал курсы начальников батальонных штабов и ждал отправки, его срочно вызвали в Совнарком: надо было размещать эвакуированные заводы. Калимуллина назначили управляющим трестом «Башпроект». С кадрами было туго. И тогда по списку, составленному Барыем, с фронта вернули особо ценных специалистов, помогли и коллеги из числа эвакуированных. Вместе они выполнили огромный объём работ по размещению эвакуированных заводов, проектированию новых оборонных предприятий и жилья для рабочих. Дома Калимуллин почти не бывал. Супруга Ямал Назмеевна тоже дневала и ночевала в эвакогоспитале, где служила начмедом и была оперирующим хирургом.

План реконструкции центра Уфы. 1951 г. Автор - Б. Калимуллин.  Фото ru.wikipedia.org

К НАРОДНЫМ ИСТОКАМ

После войны Барый Гибатович с новыми силами окунулся в работу: в 1946-м в соавторстве с архитектором Филоновым и братом Самигулллой (который по его настоянию тоже выучился на архитектора) спроектировал квартал жилых домов для «Башнефтезавода». В 1947-1948 братья Калимуллины разработали генпланы Белорецка и Стерлитамака, в 1951-м – проект главного корпуса БГУ, в 1952-м - Дома Советов (ныне - УУНиТ).
В конце 40-х, когда москвичи начали строительство сталинских высоток, власти Башкирии решили, что и Уфа должна стать городом-садом с высотками. В сентябре 1951 г. в интервью «Красной Башкирии» Б.Г. Калимуллин изложил план реконструкции исторического центра Уфы, который охватывал 20 кварталов вокруг Верхне-Торговой площади. Функция административного центра отводилась площади перед Домом правительства, где велась подготовка к возведению здания «Башнефти». Активно шла работа над проектами строительства и реконструкции крупнейших зданий Уфы.

Барый Гибатович был движим желанием строить красивые дома, идти дальше в профессии, но понимал: это невозможно без знания народного зодчества. «Нам всегда навязывали московских и ленинградских архитекторов, и города строились по их проектам, - говорил он. - И не только города, им доверяли проектирование и рабочих посёлков, и районных центров. Работы велись без учёта местного рельефа, погодных условий, ландшафта и, тем более, национального колорита. Поэтому везде строились шаблонные, трафаретные здания, одинаковые, как спичечные коробки, возникали совершенно одинаковые улицы».

В 1951 г. Калимуллин стал научным сотрудником Института истории, языка и литературы Башкирского филиала АН СССР. Его кандидатская (первая в БАССР в области архитектуры), посвящённая площадям городов Башкирии, получила высокую оценку диссертационного совета Академии строительства и архитектуры СССР, признавшего новаторство автора: он предложил отказаться от принципа шаблонного строительства площадей и упирал на национальные особенности каждого города.

СОКРОВИЩА ПОД НОГАМИ

После защиты диссертации Калимуллин начал собирать материал по архитектурным памятникам республики. Во главе поисковых экспедиций он объездил более 600 деревень, и в 1956-1958 г.г. выпустил серию «Архитектурные памятники Башкирии»: «Мавзолеи», «Культовые сооружения» и «Дворец в Килимово» - то самое ошеломительное его воспоминание лета 1935 года. Он не просто нашёл и изучил множество старых мечетей, но и вывел из небытия имена мастеров культовой архитектуры. Весь богатейший материал и всё, не вошедшее в книги, Барый Гибатович включил в капитальную монографию «Планировка и застройка башкирских деревень».

В 1966 г. в Москве в серии «Сокровища зодчества народов СССР» вышла книга-исследование Б. Калимуллина «Караван-сарай в Оренбурге», посвящённая истории выдающегося памятника архитектуры, построенного по заказу башкир на их  средства. Автором проекта Караван-сарая выступил архитектор Александр Брюллов, брат живописца Карла Брюллова. Не найдя в архивах плана здания, которое он застал в плачевном состоянии, Калимуллин решил сохранить уникальный памятник хотя бы в чертежах: тщательно выполнил обмеры, сделал фотоснимки, изучил архивные документы, написал историю строительства.
В 1973 г. в Ленинградском институте живописи, скульптуры и архитектуры им. Репина Калимуллин защитил диссертацию «Башкирское народное зодчество» и стал первым в республике доктором искусствоведения.

ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ЧЕЛОВЕК

- Отцу пришлось пережить достаточно трудный период гонения на архитектуру, когда была ликвидирована Академия архитектуры и строительства СССР (членом-корреспондентом которой он являлся), объявлена борьба с «архитектурными излишествами», открыт путь для типового строительства, - вспоминала дочь Лилия Барыевна. - Многие проекты были подвергнуты упрощению. Так, Дом союзов (ныне главный корпус УГАТУ), строительство которого было завершено в 1963 году, лишился восьмиколлонного портика на главном фасаде. Этой участи, к счастью, избежал Башкирский государственный университет, строительство которого было завершено в 1957 году.

О нём говорили: «Характер не сахар, но истинный государственник». Избавление от засилья шаблонных проектов он видел в подготовке кадров в республике. «Необходимо принять все меры к тому, чтобы вырастить для Башкирии архитектурные кадры. В частности, добиться, чтобы в Московском архитектурном институте учились представители нашей республики», - писал Б.Калимуллин.

В январе 1976-го по инициативе Калимуллина обком партии обратился в Минвуз РСФСР с просьбой об открытии на строительном факультете Уфимского нефтяного института кафедры архитектуры. Проблем и нервотрёпки по этому поводу Барый Гибатович выдержал немало, и в 1977 г. состоялся первый набор студентов, а сам Калимуллин возглавил кафедру.

До конца жизни Барый Гибатович активно работал в Союзе архитекторов и в президиуме Башкирской организации Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры. Умер он 21 июля 1989 года. Похоронен на Мусульманском кладбище Уфы.

Рашида КРАСНОВА